«Мертвая петля».

Ловля щуки кружками.

Года три тому назад были мы на Сенежском озере (ст. Подсолнечная, Октябрьской ж. д.). Моим компаньоном был известный многим рыбакам-любителям Н. Ф. Рождественский. Стояла весна и жор щуки только еще начинался. Рыбачили мы на кружки, к которым, надо сказать, мой компаньон относился без особого увлеченья. Выехали на озеро рано, часов с 3 утра. Погода была восхитительная, озеро, как зеркало.

От'ехали на условленное место, распустили кружки и приготовились ждать многочисленных поклевок, которые предвещали нам и прекрасное утро и дивная погода. Но часа три спустя мы с грустью вынуждены были констатировать полный провал наших предположений. За все время едва одна-две перевертки и в результате в лодке всего один небольшой окунь. Разочарование полное. Но и следующие два часа успеха не принесли.

Смотали снасти и поехали домой — пить чай. По дороге я уговорил моего компаньона задержаться еще на одном месте, хотя бы на полчаса. По практике прежних лет место это редко когда обманывало. Остановились, стали спускать кружки. И едва пустили пятый, как на одном из 4-х перевертка. Под'езжаем и, конечно, волнуемся, но у обоих в душе сомнения в успехе и на этот раз. Кружок до такой степени покоен на воде, что трудно допустить настоящую и серьезную поклевку. Н. Ф. берет кружок, делает подсечку и начинает выбирать леску в лодку. По всем его движениям и выражению лица я вижу, что опять пусто и все наши волнения зрящи. Но вдруг моего компаньона как бы передернуло. Леска с необыкновенной стремительностью начинает скользить между пальцами. Ясно, что перевертка на сей раз не пустая, и что мы имеем дело с поимкой и довольно интересного экземпляра. Далее началась борьба, да такая, что мне, сидевшему на веслах, пришлось поработать не меньше, чем моему компаньону.

Попавшая щука, то и дело выходившая на поверхность и потом снова резкими бросками уходившая на глубину, делала, как бы сознательно, попытки обрезать лесу об киль лодки. Мне приходилось все время, как говорят, выворачивать лодку и тем предотвращать маневры противника. На один из таких вольтов я не успеваю ответить и вижу, как Н. Ф. как-то откинулся от края борта. Правая рука на момент застыла в воздухе. Далее вижу, что в руке блеснул конец лески и одновременно что-то хлопнуло, как бы из хлопушки. Слышу возглас приятеля. Для меня ясно, что леска обрезана об киль. И в тот же момент с левой от меня стороны, возле самого почти борта лодки, что-то стремительно вылетело из воды и бухнулось прямо в лодку.

Все это было столь неожиданно и почти мгновенно, что ни я, ни мой компаньон сразу не могли даже понять, что случилось. Но в следующий момент мы уже оба держали в лодке нашего противника, оказавшегося щукой весом около 4 кило. Очевидно, что проделанный ею вольт — бросок под киль — был столь резким и сильным, что леска или не выдержала скольжения по килю, или, быть может, попала в зазубрину киля и лопнула. А вследствие чрезвычайного и под углом с опорой на киль натяжения лески щука получила вращательное движение и, когда леска оборвалась, то щука закончила свое движение, напоминающее «мертвую петлю» аэроплана в воздухе, полетом из воды через борт в лодку.
С. Иванов.

О жадности щук.

В № 21 журнала «Рыболов и Охотник» за 1926 год описан случай при ужении на реке Вятке, когда трехфунтовая щучка, только что сорвавшая «Байкальчик» на удочке одного рыболова, тут же схватила «Успех» на удочке другого рыболова и благополучно извлечена была на берег с торчащими из пасти «Байкальчиком», поводком и грузом.

Не менее характерный случай имел место три года тому назад на реке Великой (Псковского округа).

Я и Н. Ф. Утретский ловили весной щук на живца, в проводку, в Шильской Заводи, ниже Шильских порогов. Солидный, пробковый поплавок удочки Н. Ф., резко качнувшись, быстро пошел в глубину. Прошлогодняя волосяная леска не выдержала напряжения энергичной, торопливой подсечки и лопнула выше поплавка.

Мой приятель принялся за оснастку своей удочки запасной волосяной леской, а я, поймав тем временем щуренка в 1 кг весом, занялся уженьем мелочи для возобновления запаса живцов.

Закончив оснастку своей удочки, Н. Ф. насадил на крючек только что пойманную мной уклейку и бросил чуть выше того места, где оборвал старую леску. Не прошло и минуты, как снова последовала поклевка (по местному— «схват»), и после удачной подсечки мой приятель без всяких ухищрений выбросил на берег щучку весом около килограмма.

Из широкой разинутой зубастой щучьей пасти болтались две волосяных лески — одна прикрепленная к удилищу, а другая оборванная выше поплавка, о которой приятель мой только что сожалел.

А. Лавров.

Статья 1929 года, стиль написания сохранен.

Предыдущая статья         Все статьи        Следующая статья