Со спиннингом..

Ловля спиннингом на Пахре.

Прошло немного лет после смерти И. Н. Комарова. Кто не помнит его? Перед кем не встает в памяти немного сутулая фигура покойного, нагнувшегося над ювелирной работой поводка, блесны или иной снасти или пишущего своим четким почерком ответ на бесчисленные запросы товарищей рыболовов, приходившие в его адрес со всех концов нашей страны. Некрасивое лицо его озарялось порой такой ясной, светлой улыбкой, что завидными становились эта ясность и спокойствие.

Обладая колоссальной эрудицией и теоретической и практической в рыболовной технике, И. Н. был в то же время самовоплощенная скромность: всегда готовый, и словом и делом, притти на помощь собрату по оружию, он давал эти советы как-то конфузясь, точно ему неловко было, что он так много знает. Книга его «Руководство к ужению рыбы» долго еще будет настольной книгой каждого рыболова-любителя.

Случайное знакомство наше на Сенежском озере перешло с годами в более теплое, дружеское чувство. И много лет я был постоянным его спутником на рыбалках. Многому научился я от него за эти поездки и память о них и об И. Н. будет всегда одним из самых светлых воспоминаний моей жизни.

Каждый почти праздник с ранней весны до глубокой осени ездили мы куда-нибудь рыбачить: спиннинг, проводка, просто поплавочная ловля чередовались между собой, но особенно охотно ездили мы со спиннингом. Пребывание целый день на свежем воздухе, все время в движении благотворно действовали на утомленные нервы, и мы возвращались домой с новыми силами.

Излюбленным местом поездок наших была деревня Макарово на Пахре, в нескольких верстах от ст. Горки Павелецкой ж. д. Привлекало нас туда, помимо хороших мест ловли, то, что в Макарове даже местных рыболовов не было, а из приезжих посещали его только мы да наши же приятели, ездившие с нами.

Пахра, вообще обильная омутами, чередующимися с перекатами, около Макарова особенно щедро сосредоточивает свои богатства, где почти по выбору можно брать желательную для рыболова рыбу. Прямо против деревни, стоящей на полугоре, в конце небольшого выгона есть обширный омут, кончающийся перекатом, с пещерой — подмойной в под'еме. С первыми лучами зори шли мы по росистому лугу к реке и И. Н. всегда начинал свою ловлю с этого омута: на нем почти исключительно брался голавль — излюбленная его добыча — и лишь изредка щука или шереспер. Кидать приходилось с высокого берега, метров около 15, и пойманную рыбу И. Н. вел ко мне, где ее и подсачивал. Я становился всегда немного правее его на перехвате между омутом и плесом. Берег здесь ниже, не более 7 метров и имеется удобный сход к воде.

Руководили мною при выборе этого места следующие соображения: во-первых, на этом перехвате, с большими глыбами земли на дне, великолепно шел окунь до 1 кило, к которому я был также неравнодушен, как И. Н. к головлю, во-вторых, то, что река здесь не шире 27 метров, что соответствовало моей снасти. Ловля в Макарове была моими первыми шагами на поприще спиннингиста, и ловил я на оригинальную снасть, вполне впрочем в то время меня удовлетворявшую: удилище целого камыша 2,200 кг., с фарфоровыми кольцами, катушка «Эксперт» 4 с шелковой лесой, 100 ярд. Благодаря идеальному (для сорта катушки) ходу ее, я выбрасывал до 35 метров, что на Пахре более, чем достаточно. Излюбленной блесной нашей в то время был «Байкал»  своей работы (у нас был штамп) и потери его от зацепов в завалах с самодельным же из тонкой стальной проволоки поводком не так уж огорчала, так как самым ценным в снасти были только крючок-тройник да карабин.

Голавлей И. Н. ловил на девоны, но чаще всего в особенности некрупные, шли на резиновую бронзированную трубочку. По количеству добычи я почти всегда облавливал И. Н.: на одного его головля приходилось по крайней мере два окуня, но качеством он побивал меня. Окунь шел от 600 гр. до 1200 гр., голавли же, правда редко, попадались до 3 кило.

В одну из ловель И. Н. из самой почти пещеры взял щуку-урода, скелет которой у него хранился: голова ее и около половины туловища были головой щуки 4—6 кило, хвост же 800-граммового щуренка. Очевидно хребет ее был перебит острогой.

Часов до 6—7 ловили мы на наших местах, потом, отдохнув, шли для «ассортимента», как выражался И. Н., на плес, правее моего места. На плёсе, тянувшемся метров на 200, хорошо брался шереспер и в ясный день — всегда, между прочим, с худшим ловом — можно было с нашего высокого берега видеть целые вереницы их, бивших у противоположного, мелкого берега.

Не без успеха прибегали мы к такой уловке: выкидывали блесну на песок того берега и, при приближении шереспера стаскивали ее с отмели и вели к себе. За все поездки нами, кроме мелких был взят только один шереспер в 4 кило, хотя видели мы гораздо больших. Плес в конце, под крутым обрывом делает крутой поворот влево, после которого идет другой плес, более мелкий, с низкими, поросшими кустарником берегами. Густые поросли кувшинки и водяной лилии давали просветы и в них много щук до 3 кило весом было взято и нами и третьим нашим компаньоном, часто ездившим с нами.

В одну из поездок удалось нам наблюдать интересную картину: отдыхая после ловли на берегу, правее места моей ловли, мы заметили какие-то столбы мути; подымавшиеся со дна реки и расходившиеся по течению; приглядевшись, мы увидали громадную стаю лещей, стоявших почти вертикально и рывшихся в грунту. Лещи покрывали все дно к середине реки и далеко вправо, причем виднелись особи на 2—3 кг. Оповещенные нами лещатники не раз приезжали с обильной прикормкой вместе с нами, но результаты их ловли были плачевными: ими не взято ни одного леща.

Это тем более странно, что в селе, по другую сторону ст. Горки, где одно время места снимались кружком любителей, лещ шел и на донные и в проводку. Много лет подряд ездили мы в эти благодатные места, много хорошей рыбы взяли там, но еще больше увозили мы оттуда впечатлений, понятных рыболову-любителю.
В. Нагорный. Статья 1929 года, стиль написания сохранен.

Лето прошло.

Подготовка к зимнему рыболовному сезону.

Лето прошло...  Каждою субботу поездки на рыбную ловлю. Ночевки на берегу реки или озера вокруг костра в компании добрых приятелей. Куда только мы не забирались в поисках рыбных мест — из'ездили все окрестности Ленинграда, исходили много болот, рыбачили на «швейцарских озерах», ловили на «Ладожском море», исследовали «таежные речки»—Морыо, Б. Охту, Леоеинку, Мгу и т. п. Истребляли щук в бывших корьерах при жел.-дор. насыпях и бороздили блеснами Неву и все озера на ее зеленых островах.
Успехи по части ловли были разные.

Да мы в это лето и не гнались за ними. Мы задались целью — обследовать все места, выяснить их рыбное население и приспособиться к ловле спортивными способами.

Неву мы оставили до следующего лета. Эта строгая река не похожа иа другие реки СССР. В ней водятся и местные рыбы—те же щуки, судаки, окуни, плотва, лещи, головли и язи, которые встречаются и во всех реках. По ней же периодически поднимаются морские рыбы—лосось, угорь, минога, ряпушка, корюшка, а также держатся сиги, хариузы, форели, сырть и ряд др. мелких рыб. Население богатое.

Но о Неве—в следующий раз.

Лето прошло... .

Теплые, ясные дни сменились пасмурными с дождем и холодными, ветрами... Еще одно усилие природы—и наступит зима. Что же до следующего сезона? До весенних теплых дней? Нет. Не хочется мириться с этой спячкой под сугробами снега. Зима— это только перемена декорации. Жизнь должна кипеть и зимой в природе. Пусть все эти увальни: сомы, карпы, лини и караси забираются в ил. Спите себе на здоровье до первых теплых лучей. Отдыхайте, как сурки в норах, на дне илистых прудов и озер. Мы вас не будем беспокоить.

Но наши старые знакомцы — красноперые окуни, красноглазые плотички и пучеглазые ерши? Разве они будут спать зимой? А зубастые налимы? Эти, поистине прожорливые чудовища подледного мира? Ведь, они только что начинают свою деятельную жизнь с наступлением зимних холодов, когда, для их разбойничьих набегов открывается широкий простор...

Вот на них, на этих хищников, в первую очередь и устремимся мы, когда первый прозрачный ледок покроет наши реки и озера.

Чем и как ловить окуней из-подо льда? Дело для многих из нас новое, мало наведанное. Изнеженные городской жизнью, зябкие, мы боимся по первому снежку прогуляться на ближайший пруд, пробыть полдня среди зимнего пейзажа. А между тем, кроме пользы для здоровья, такая прогулка заставит пережить новое впечатление, новое удовольствие.

По первому ледку всегда хорошо ловится иа блесны окунь. Собравшись в большие стаи, этот обязательный житель всех проточных и стоячих вод с большой охотой хватает металлические приманки. Его надо только найти — и тогда один за другим эти пестрые красавцы переловятся на маленькие зимние блесенки типа Гешеля или трехгранки.

В продаже блесен Гешеля, пожалуй, не найдете. Оловянные же рыбки, встречающиеся в наших- магазинах, конечно, для ловли окуня не годятся. Окунь любит блестящие приманки, которые имеют вид лодочки и при потряхивании делают в воде движения в стороны. Такую блесну можно, при желании, сделать самому. В доме всегда найдется кусочек меди, например, медная пуговица, старая медная гильза и т. п., ножницами вырезывается пластинка, например, в форме листика ивы до 1—2 сант., затем острым концом молотка на ней выбивается углубления отчего пластинка принимает форму продолговатой ложечки с загнутыми немного кверху концами, К одному из концов, более тупому, припаивается оловом крючек № 3 или 5, а на другом конце просверливается или пробивается отверстие для лесы.

Полезно оловом залить все углубления в пластинке и вычистить обухом ножика, а наружную сторону—медную, хорошенько отполировать путем продолжительного трения о суконную тряпочку. Хорошо сделать блесны из желтой и красной меди. Окунь иногда берет на желтую, иногда—на красную блесны. Можно, наконец, блесну отлить из олова, что еще скорее, чем из меди. Из толстой бумаги свернуть конусообразную трубочку и в узкую часть вставить снизу крючок, а сверху залить оловом. Потом напильником и ножом можно придать отливке любую форму и на противоположном конце блесны просверлить дырочку.

Хорошо ловятся окуни также на трехгранку из бронзы или червонного золота. Эту блесенку можно напильником выпилить из круглой медной проволоки, хорошо отполировать, к одному концу припаять маленький якорек, к другому—ушко из проволоки для лесы. Трехгранна при подергивании вертится вокруг своей оси и производит полированными плоскостями чарующий блеск.

Некоторые рыболовы эти плоскости делают в три цвета: натуральный желтый, красный и серебряный. На трехгранки ловят обычно ленинградские рыболовы. Блесны эти в продаже не встречаются.

Блесенка привязывается к волосяной леске, а последняя к коротенькому березовому или ивовому прутику.
Процесс ловли на блесны общеизвестен: опустив блесну в прорубь, подергивают ее вверх, отчего она при движении производит определенные колебания, игру своими блестящими поверхностями.

Окуни любят эти блесны и не только окуни: хватают головли, щуки, судаки и налимы.

С первым же ледком мы имеем намерение нашим рыбацким коллективом отправиться на ловлю окуней. Недаром мы лето ходили по лесным речкам и озерам и примечали, где какая рыба водится.

А пока зимы еще нет—займемся приготовлением блесенок. В длинные осенние вечера в теплой комнате, это самое подходящее занятие, особенно, собравшись у знающего товарища, который имеет и острогубцы и напильник, и шило и еще какие-нибудь нужные для работы инструменты. Сообща, мы живо наделаем всяких блесенок, чтобы в первый же день отдыха, когда озера покроются льдом, пустить их в дело.

Ф. Кунилов. Статья 1929 года, стиль написания сохранен.

Предыдущая статья         Все статьи        Следующая статья