Рыба и запахи.

Те из рыболовов любителей, которые применяют при уженье приваду, в большинстве знакомы с положительными результатами добавления к ржаному хлебу, пшеничным отрубям, пареным зернам хлебных злаков, гречневой и пшенной каше и прочим прикормкам более или менее значительного количества жмыха (макухи). В некоторых же местностях кусочки жмыха употребляются и как насадка при уженье.

Что в данном случае является главным фактором, привлекающим рыбу — вкусовые ли свойства жмыха или его запах? Мне кажется, что преимущественно запах, который почему то является привлекательным для рыбы. Почти то же приходится сказать и в отношении солода.

Многим рыболовам-удильщикам также не безызвестно благоприятное влияние на клев рыбы сдабривания как прикормки, так и насадки конопляным или анисовым маслом, маслом дерева родия и некоторыми другими пахучими жидкостями, в том числе и лавровишневыми каплями (см. «Охот. Газета» № 1 за тек. год), но наряду с привлекательными для рыбы запахами, существуют и такие, которых рыба повидимому совершенно не выносит.

В самом городе Опочке (Псковский округ), на реке Великой имеется водяная, мукомольная мельница с лесопилкой и электростанцией. Для смазки металлических, трущихся частей этого комбинированного предприятия, обычно применялся мазут, и, рыбача на реке, ниже запруды, случалось наблюдать плывущие по поверхности воды жирные, радужные пятна этой пахучей жидкости. Не берусь категорически утверждать отрицательного влияния запаха мазута на обитателей нашей реки, но в тех случаях когда на воде появлялись эти предательские пятна, рыбалка бывала из рук вон плохо и рыболову приходилось сматывать удочки, в то время, как выше запруды клев рыбы не подвергался сколько-нибудь заметным отступлениям от нормального.

В № 1 журнала «Охотник и рыбак Сибири» за тек. год в очерке «Бой красной рыбы на реке Ангаре» указывается, что красная рыба совершенно не выносит запаха дегтя и достаточно не только вылить небольшое количество дегтя в облюбованное рыбой место, но даже протащить пропитанную в нем, веревку с привязанным к ней камнем, чтобы рыба тотчас же ушла оттуда.

Весьма вероятно, что и рыбы наших водоемов также отрицательно относятся к этому запаху и это не мешало бы принять к сведению любителям уженья «в забродку», пользующимся иногда высокими, охотничьими сапогами, нередко смазываемыми дегтем.

В том же очерке есть чрезвычайно интересное сообщение, которое считаю не лишним привести дословно: «Обычно, чтоб не позволять рыбе уходить вверх и нагонять ее на переметы, берут пихту или багул, распаривают на огне, связывают в снопы, снабжают небольшим грузом — и веревками протаскивают по дну, поперек реки несколько раз; Рыба, почуяв неприятный запах, не только перестает продвигаться вверх, но спешит уйти от него и наскакивает на переметы. Если она попадает в сильную струю этого запаха, то он действует на нее настолько одурманивающе, что она теряет сознание и ее несет течением; как уснувшую».

Не только одурманивающее, но в некоторых случаях и губительное для рыбы действие запаха смолы достаточно известно некоторым нашим рыболовам, любителям зимней ловли на жерлицы, по местному — «мотырки». В силу некоторых местных условий, для успеха этой ловли нашим рыболовам приходится иногда подолгу сохранять запас живцов, преимущественно плотвы. Обычно для хранения живцов применяется простая, деревянная кадка с водой, помещаемая в прохладном, но недоступном для образования ледяной корки помещении.

В тех случаях, когда для этой цели берется кадка, предварительно хорошо выпаренная или достаточно выщелочившаяся при первоначальном ее хозяйственном употреблении, в холодное время года, при ежедневной, хотя бы частичной, смене воды живцы прекрасно сохраняются в течение не только недель, а и целых месяцев. Но возьмите для той же цели совершенно новую кадку, изготовленную нашими местными бондарями из елового, а в последнее время нередко и соснового дерева, и ваши живцы погибнут в самый короткий промежуток времени от губительно действующего на них смолистого запаха.

В охотничье-рыболовной литературе случалось встречать сообщения из разных мест о совершенно необ'яснимой и как бы беспричинной гибели налимов. Случалось и самому наблюдать на рыбалках плавающих вверх брюшком снулых (мертвых) налимов. Налим является наиболее чувствительным к неблагоприятным явлениям в водоемах его обитания, в частности в отношении зимнего замора (задыхания, по местному — «при-духи»), о чем свидетельствует и профессор В. Клер в статье «Наши озера» в журнале «Уральский Охотник» за 1926 год, и мне кажется, что вероятной причиной «необ'яснимой» гибели налимов является запах смолы, распространяемой сплавляемыми по нашим рекам строительными материалами и дровами. Это предположение подтверждается тем обстоятельством, что. сколько помнится, наблюдать появление снулых налимов мне случалось обычно непосредственно по окончании сплава леса, особенно же в тех случаях, когда сплав почему-либо запаздывал и производился уже «в теплую воду».

Некоторые наши рыболовы, в том числе и лица в свое время занимавшиеся ловлей раков как промыслом, склонны видеть причину почти повсеместного исчезновения у нас раков, в губительном влиянии смолистого запаха при массовых сплавах леса, основываясь на том, что при промысловой ловле раков «бычками», эти «могильщики» наших водомоемов упорно избегали свеже изготовленных из смолистого дерева «бычков» и начинали в них попадать только после достаточного их вымокания и выщелачивания до полной утраты смолистого запаха.

А. Лавров. Статья 1929 года, стиль написания сохранен.

Предыдущая статья         Все статьи        Следующая статья